Танец для двоих - Страница 126

126

Я посмотрела на огромный темный небосвод. Звезды холодно мерцали над нашими головами.

— Как они прекрасны! Как жаль, что я ничего не знаю о звездах!

— Познакомься с семью звездами, сияющими у тебя над головой. Это созвездие называется созвездием Большой Медведицы. Большая Медведица похожа на сковородку с выгнутой ручкой. Рядом со «сковородкой» находится очень яркая звезда. Ее называют Полярной. Приблизительно на том же расстоянии от Полярной звезды, что и Большая Медведица, только с противоположной стороны, находится созвездие Кассиопеи. Оно состоит из пяти звезд, которые похожи по форме на букву «w». Это околополярные созвездия. Они постоянно находятся над головой. Существуют созвездия, которые поднимаются и ежедневно опускаются. Слева от Большой Медведицы находится полукруг из звезд, который называется Корона. Переведи взгляд на юг, и ты увидишь звезду Арктур из созвездия Волопаса.

Я внимательно слушала объяснения Дэниела. Мои глаза постепенно привыкли к темноте, я стала различать самые мелкие вспышки света на звездном небе.

— На сегодня достаточно, — сказал Дэниел спустя некоторое время. — Ты все равно не запомнишь так много. Если захочешь, при случае мы сможем повторить. Зимой можно разглядеть удивительное созвездие Ориона. Бетельгейзе и Сириус — самые яркие звезды, они намного больше и ярче, чем наше Солнце. Не правда ли, странно осознавать, что Солнце со всеми планетами, включая Землю, мчится по направлению к созвездию Лиры со скоростью двадцать тысяч миль в час? Представь, понадобится более миллиона лет, чтобы преодолеть гигантскую пропасть.

— Мне кажется, это невозможно представить. — Я помассировала пальцами шею, которая затекла оттого, что мне приходилось все время смотреть вверх. — Разве подобная красота не является доказательством существования Бога?

— Я видел эти же звезды и в Аушвице… Нет. Никто не руководит нашими судьбами. Мы несем полную ответственность за себя и свои поступки. К счастью, перед лицом бесконечности все наши проблемы кажутся мелкими, не имеющими значения. Это утешает меня. В конце концов, вера в Бога также основывается на утешении. Мы взываем к Господу, чтобы он не оставил нас одних дрожать от холода в жестоком, враждебном мире. Мы надеемся, что жизнь будет длиться вечно, что смерти не существует.

— Но мы ведь не одиноки! Люди способны дарить утешение друг другу.

— Да, ты права. Мы, несчастные создания, способны утешить друг друга. Но для этого требуется не только великодушие, но и энтузиазм, в который я не верю. Ты, я вижу, продолжаешь верить. У тебя есть сила и способность облегчить боль. У тебя есть молодость, красота и любовь к жизни…

— Я хотела бы… — произнесла я и умолкла, потому что не могла подобрать нужных слов. Я взяла руку Дэниела и поднесла к своим губам. Мое сердце выпрыгивало из груди.

— Что бы ты хотела, meine Liebste? — Дэниел взглянул на меня. Над его головой горели звезды. Я не ответила. Дэниел наклонился и нежно поцеловал меня в лоб. Я подняла голову, Дэниел обнял меня, его губы прижались к моим. Звезды плыли над нами, но мы надолго забыли о них.

Глава 26

Поезд тронулся со станции Св. Панкрас и двинулся в сторону мрачных предместий Северного Лондона. В колее между рельсами желтели цветы одуванчиков. Над ними порхали белокрылые бабочки. Я смотрела в окно на пробегающие сады, самодельные деревянные сараи, черные кучи угля, детские коляски, грядки капусты и размышляла о людях, которые здесь живут. В одном саду голые дети играли с водным шлангом. Они брызгались водой, громко визжали и были абсолютно счастливы. В другом женщина развешивала на веревке белье. Она самоотверженно сражалась с прищепками и непослушными простынями. Простыни развевались на ветру, складываясь в невообразимые геометрические фигуры. Я вспомнила знаменитую картину Матисса «Улитка», которая представляла собой аппликацию из ярких, раскрашенных гуашью клочков бумаги. Казалось, что картина выполнена ребенком. Джулиан предупреждал меня об опасности стать seicento-наркоманом.

— Это совершенно другой взгляд на красоту. Матисс стремился показать цвет как легкий поток, который струится в пространстве. Он раскрыл значение формы. Его стремление к самовыражению трансформировало обычный лист раскрашенной бумаги в объект с собственным удельным весом.

Было еще очень много такого, что я поняла лишь частично, много такого, о чем я позабыла. Мне еще столько всего нужно было выучить, я была так невежественна. Две женщины, сидевшие напротив, вели оживленный разговор о том, стоило ли позволить принцессе Маргарет выйти замуж за Питера Таунсенда. Они чрезвычайно разнервничались по этому поводу. Обе были согласны, что подобный брак опозорил бы королевскую фамилию.

Я открыла книгу, которую прихватила в поезд. Книга называлась «Школа Фонтенбло». Мне тяжело было сосредоточиться на чтении. Мысли постоянно возвращались к тому, что произошло между мной и Дэниелом четыре дня назад.

Тогда, на крыше, под светом звезд Дэниел прекратил целовать меня, обнял и очень долго держал, прижав к себе. Я слышала его тяжелое дыхание — хриплые звуки, которые вырывались из груди. Вдруг он сказал: «Иди в постель, Виола! Не спорь со мной, иди!»

Я послушалась. Мне было непонятно, чего ждать дальше. Я лежала в постели, освещенная светом фонарей, и терялась в догадках: придет ко мне Дэниел или нет; будет ли он одет в халат или появится обнаженным; буду ли я рада его появлению. Я была почти уверена, что обрадуюсь. Мысли заставляли меня краснеть, сердце учащенно билось. Я любила Дэниела и немного боялась. Я боялась его совсем не так, как боялась жестокого Пирса. Мне было известно, что Дэниел скорее отрубит себе руку, чем причинит малейший вред живому существу. «Так чего же я боюсь?» Незаметно ко мне подкрался сон. Я задремала, так и не найдя ответа.

126