Танец для двоих - Страница 114

114

Жених и невеста без запинки повторили клятву вслед за священником. Я не видела лица Миранды, она стояла ко мне спиной, но уловила выражение лица жениха. Его звали Рори МакКлеод; его имя я узнала из пригласительной открытки. Он смотрел на Миранду. В моей голове промелькнула мысль: хотела бы я, чтобы мой будущий муж смотрел на меня так же в минуту венчания. Секундой позже я поняла, что выйти замуж за Джереми было бы большой ошибкой.

Никогда до этого мне не приходилось видеть по-настоящему влюбленных друг в друга мужчину и женщину. Если тетя и была когда-то влюблена в Р. Д., то вскоре разлюбила его. Не было сомнений, что любовь между моей мамой и отцом была безнадежно односторонней. Тетины друзья были слишком эгоистичны, чтобы испытывать что-то кроме мимолетной страсти. А все молодые люди, которых я знала, находились в постоянном поиске и были не способны почувствовать то страстное обожание, которое я видела на лице Рори. Рассказы о любви витали в воздухе. Словами о любви изобиловали поэзия, литература, музыка. О любви ставили театральные пьесы, снимали фильмы. Но до сегодняшнего дня я не встречала проявления любви в реальной жизни.

После того как молодожены обменялись клятвами, священник прочитал проповедь. Он начал многообещающе — со стихов Элизабет Барретт Браунинг, в которых присутствовала такая строка: «Как я люблю Его? Как мне найти слова, чтоб выразить свою любовь?» Я сделала пометку в блокноте: перечитать заново стихи Элизабет Браунинг, когда вернусь домой, в Лондон. Отложив ручку и блокнот в сторону, я приготовилась услышать дальнейшие поэтические откровения. Но священник каким-то образом завел рассказ на тему «Плоть — это трава». К тому моменту, когда я поняла, что под травой он подразумевает недолговечную природу плотской любви, викарий сбился и принялся неторопливо рассказывать о разновидностях травы. До этого я полагала, что трава бывает трех видов: зеленая и короткая на лужайке, желтая и длинная в стогу (сено) и коричневая — мертвая. Оказалось, что существуют сотни и тысячи видов растений, все со сложными латинскими названиями. Я пыталась сконцентрироваться на ботанических подробностях, которые лились рекой с уст викария, но мои мысли, как всегда, блуждали далеко. Я представляла, как говорю: «Позвольте представить вам сэра Перегрина Фестука-Овина. А это миссис Дактилис Гломерата-Вариегата!»

Прихожане заметно устали. Мои ягодицы, плотно сжатые потными телами с обеих сторон, нестерпимо болели. Я решила забыть на время о проповеди и рассмотреть получше прекрасные дикие цветы, которыми была украшена церковь. Затем задумалась о том, что вся наша жизнь — всего лишь краткий миг. Лучшее, на что человек может рассчитывать, — это определить для себя самое важное и оставить все остальное в покое. Внезапно за моей спиной раздался громкий хлопок. Я так и подпрыгнула на месте. Женщина, сидевшая на скамейке позади меня, захлопнула толстый том церковных гимнов. Викарий запнулся, посмотрел в направлении шума и объявил следующий гимн, не закончив предыдущего. Позднее я узнала, что женщина, сидевшая позади меня, была женой викария.

— Я не вижу Фабии. Что с ней случилось? — спросила я, обращаясь к Беатрис.

Мы вдвоем стояли на крыльце после окончания службы. Фабией звали мать Миранды и Беатрис. Я видела ее всего три раза в жизни, но и этого поверхностного знакомства хватило, чтобы вызвать у меня смутное, трудно объяснимое смятение.

— Она не приедет. Ее новый дружок — балетный танцор. Сегодня у него премьера в Вене. Он танцует небольшую партию в «Синей птице». Очевидно, он пригрозил, что никуда не поедет, если Фабия не будет стоять за кулисами и наблюдать за ним. Думаю, на самом деле он опасается, что мы убедим Фабию изменить завещание. Поэтому он и притворяется, что его вдохновение полностью зависит от присутствия Фабии. Она же отписала Сергею в завещании почти половину состояния.

— Сергей? Он русский? Как романтично!

— Не так уж и романтично. Ты просто не видела его. Он в два раза младше Фабии. У него длинные жирные волосы. Сергей стягивает их сзади в хвост. Мышцы на его бедрах толстые, как у слона. Все равно Фабия раздосадована, потому что Миранда выходит замуж за Рори. По мнению нашей матери, доктора занимают низшую ступень в обществе. Они обычные ремесленники и ничего более. Ты же знаешь ее страсть к творческим личностям… Здравствуй, Джеймс! Как поживаешь, дорогой?

К нам приблизился мой кузен Джеймс, с которым я играла в детстве в рыцарей, пиратов и разбойников. Я не видела его несколько лет. За эти годы он превратился в красивого молодого человека. От отца Джеймс унаследовал белоснежную кожу и огненно-рыжие волосы. Но я сразу заметила, что в отличие от глаз Джека глаза Джеймса светятся теплотой. Он не станет издеваться над людьми только для того, чтобы удовлетворить свою безумную страсть к самоутверждению. Посмотрев Джеймсу в лицо в течение десяти секунд, я могла с уверенностью сказать, что он полная противоположность своего отца.

— Привет, Виола! — только и вымолвил Джеймс, но я сразу поняла, что мы снова друзья.

— Ты очень постарела, — сказал Генри, младший брат Джеймса, который подошел к нам вслед за братом.

— Я постарела не более, чем ты.

— Но ты уже совсем взрослая, — сказал Генри со всей серьезностью, свойственной подростку четырнадцати лет. — А я все еще школьник. У тебя очень красивое платье, — добавил он через минуту.

Несмотря на веснушки, детскую ухмылку и школьный костюм из серой фланели, в его жестах и лице, безусловно, угадывался Джек.

114